Костин Андрей - Лестница
Андрей Костин
ЛЕСТНИЦА
Падал пушистый теплый снег, он как будто парил в воздухе, и казалось, что
время остановилось.
От двери до двери - семьдесят две ступеньки. Одиннадцать часов зимнего
вечера.. Четыре этажа, на каждой площадке - окно, которое упирается пыльными
стеклами в ночь. Ужасно хочется есть. Прямо живот взбунтовался, как хочется.
Лестница пуста. Вот если бы сейчас... Если бы сейчас хлопнула входная
дверь и легкие шаги - ее шаги, их не спутаешь,- тогда сердце замирает, словно
входишь в ледяную воду. И с глазами что-то странное - по краям в фокусе, а в
центре размытое, туманное. Потом внизу - стоит приникнуть к перилам -
покажется ее макушка. Темные волосы, в которых запутались неуспевшие растаять
снежинки. Вокруг макушки индевеет белый пушистый воротник, а под ним - плечи в
красном пальто. И тут - надо сразу отпрянуть к окну, потому что смотреть
сверху можно лишь мгновение. Надо взобраться на подоконник и с безразличным
видом отвернуться. Она должна увидеть все именно так: пустая лестница, черный
прямоугольник окна и задумчивый молодой человек на подоконнике. Тогда она
улыбнется. Это будет видно по отражению на стекле. Она улыбнется устало и
радостно. Тут все рассчитано.
Хлопнула парадная дверь. Нет, шаги мужские. Так оно и есть. Мужчина
поднимается неторопливо, на ходу стягивая перчатки. Лицо усталое, волосы с
проседью и безучастный рыбий взгляд. Руки белые, ухоженные, с обручальным
кольцом. Рыбий взгляд скользит, наталкивается на встречный, и мужчина отводит
глаза. Что промелькнуло в его взгляде? Нерешительность, удивление, сочувствие?
Теперь видна только спина. Широкая, сутулая, под черным кашемировым пальто.
Проходит полчаса. Сверху, будто скатываясь, проносится парень с собакой.
Парень уже знаком. На секунду он останавливается:
- Все ждешь?
- Жду.
Парень неопределенно подмигивает и скатывается дальше.
Почти двенадцать. Ну где же ты, ну появись, появись сейчас! Дома,
наверное, кошмар творится. Но появись сейчас, что тебе стоит? Появись, я без
билета ездить не буду, холодной водой обтираться начну. Сто тысяч раз имя твое
повторю. Что мать сейчас делает, страшно подумать. Ведь до ужина вышел, вроде
как к однокласснику за учебником...
Где же ты, а? Я же не смогу, не смогу уйти. Я ведь дождусь, я убью себя, я
убью всех подряд, черт, где же ты, а? Мне больше ничего не надо.
Вдруг здесь возник бы пожар? Ночью! Все в доме забегали бы, тот, сутулый,
в пальто, начал бы истошно кричать, расталкивая всех, рваться к выходу. И вот
среди крика, дыма и ужаса появляюсь - я. Ловко кидаюсь вверх по лестнице.
Падает раскаленная балка, вопят женщины. Кажется, меня уже не спасти. Но вот я
возвращаюсь, словно сотканный из всполохов, одежда горит. Делаю несколько
шагов по черной от расплавленного снега земле. Осторожно передаю женщину в
руки пожарных. А сам падаю. Женщина открывает глаза. Надо мной склоняются
люди. Потом седой, мужественный пожарный, с перемазанным сажей лицом, молча
снимает каску. В полной тишине люди обнажают головы. В ее глазах стоят слезы.
Глаза - крупным планом.
Снова хлопнула дверь. Приглушенные голоса. Все равно слышно. "Если бы ты
так учился, как слышишь,- говорит мама,- давно бы был отличником".
Быстрый легкий цокот каблуков по ступенькам. Наконец-то, ОНА!
Останавливается напротив. Глаза удивленные.
- Милый мальчик, ты ждал меня все время?
Неужели она не понимает?
- Да. Вы... ты пришла поздно.
- Это что,- она хихикает,- семейная сцена? Я ведь совершеннолетняя, ты не