Кочергин Илья - По Дороге Домой
Илья Кочергин
По дороге домой
(Алтайские рассказы)
Три алтайки сидят на скамейке в Юркиной кухне и смотрят, как я пью чай.
Это соседки, которые пришли поболтать с Чечек. А Чечек ставит на плиту
сковородку с лапшой, прикрывает поддувало у печки и объясняет мне:
- Сашка уехал, к вам туда уехал уже неделю как. Рыбачить. Пацанов всех
своих взял, Катьку взял, и они поехали. Он на своем "трумэне" поехал,
наверное, оставил его у Иваныча в Ташту-Бажи, а дальше на лошадях.
- А Паспак на своем мотоцикле не сможет меня довезти?
- Паспак в городе. Паспак в город уехал. Сейчас вот подожди, - Юрка
придет, может, он отвезет тебя. Пока ешь вот, чай пей. А то одиннадцать часов
на автобусе - легко ли.
- Автобус - тяжело, - пожилая алтайка качает головой.
И я ем под сосредоточенными взглядами женщин.
Еще ни разу так не приезжал, чтобы Сашка был дома и чтобы машина при этом
у него была на ходу. Всегда так - или он свой "трумэн" раскрутил до винтика и
чинит, или куда-то уже его унесло, легкого человека.
Чечек что-то говорит своим соседкам по-алтайски, они смеются.
- Серега, в Актале тебе не скучно жить? Я говорю, - такой молодой, как без
бабы может один жить? Сашка рассказывал, как ты там себе хлеб пекешь, а сам
весь белый от муки. Так смешно! Везде, говорит, муку насыпал, по всей кухне, и
сам белый. Я не могу представить, как ты хлеб пекешь. - Чечек весело смеется.
- Один - тяжело. Совсем тяжело. - Пожилая соседка опять качает головой, на
которую намотано несколько платков.
- Надо тебя сватать. Вот за ее дочку и будем сватать, - Чечек кивает на
соседку, потом смотрит в окно. - Вон Юрка приехал, даже трезвый.
Юрка всегда сумрачный. Они как раз подходят друг другу с Чечек - одна
трещит без умолку, другой все время думает что-то про себя.
Он пожимает мне руку:
- Здорово, здорово, - садится, не раздеваясь, к столу и закидывает ногу на
ногу. - Рассказывай, как там, в Москве.
Улыбается. Я рассказываю.
- Тебя, значит, везти надо, наверное? Сашки-то нет, он бы, конечно, довез.
Думает, курит.
- Давай деньги, я сейчас съезжу - заправлюсь и брата найду. А то один
ехать обратно боюсь - вдруг машина сломается. Вечером поедем. Пятьдесят рублей
давай, хватит.
У меня только сотка. Юрка заверяет меня, что вернет сдачу, и уезжает, а я
остаюсь с женщинами.
Через час приходит еще какой-то сосед, тоже алтаец. Взглядывает на меня,
кивает. Садится молча на то место, где Юрка сидел, и вытаскивает четвертинку.
Чечек ставит на стол два стакана и опять уходит к своим подружкам.
- Сам с Москвы, да? - спрашивает сосед.
- Да, из Москвы. Из отпуска еду в Актал.
- Чучмецкий спирт знаешь? - разливает по стаканам.
- Нет, не знаю.
- Алтайский арачка знаешь?
- Арачку знаю.
- Как по-русски алтайский арачка называется? Чучмецкий спирт, да?
- Арачка - она арачка и есть. Что ты ко мне с этим спиртом пристал?
- Если бы ты сказал мне - чучмецкий спирт, я бы тебя сразу прибил.
- Поссориться, что ли, хочешь?
- Ссориться не хочу. Я тебя просто проверял: если скажешь - чучмецкий
спирт, значит, ты нас, алтайцев, чурками считаешь, чучмеками. Понял?
Я выпил с хитрым соседом неполную четвертинку алтайской молочной водки, не
дал ему взаймы десять рублей, а потом завалился на кровать и стал ждать Юрку.
А сосед ушел.
Отсюда, из районного центра, до нашего кордона Актал семьдесят километров.
Без груза можно добежать пешком за полтора дня, но у меня много груза - я еду
из отпуска. Два тяжелых рюкзака, пять литров уксусной кислоты для выделки
шкур, са